Утром мажу бутерброд,
Сразу мысль: «Как там народ?»
Пропасть между народом и слугами народа расширяется с каждым днём. В неустанной заботе об избирателях они не устают повторять, что их, избирателей, слишком много, а депутатов – слишком мало, поэтому народ должен последнюю крошку хлеба отдавать депутатам, ведь где был бы народ без депутатского пригляду?
Свеженький перл подкатился из Ярославской городской думы.
Дмитрий Петровский
«Мы привыкли сидеть у государства на шее, мы привыкли, что оно нам что-то должно. А если нет бесплатного набора от государства, мы чувствуем себя некомфортно: нет бесплатного детского садика — нам некомфортно, нет бесплатного образования — нам некомфортно, нет бесплатного пенсионного обеспечения нам опять некомфортно. Это пришло к нам с наследием Советского Союза, а нужно от этого наследия отходить»,
— заявил Петровский.
Слуга народа совершенно верно говорит.
Пенсия есть пережиток социализма, атавизм советской власти, который нужно решительно отрезать и прижечь, дабы не кровоточил.
Ведь что такое пенсия? Пенсия – это деньги, на которые старичьё ест. То есть, я хотел сказать, незаслуженно жирует. Пенсия суть есть деньги, украденные у Петровского, деньги, на которые он собрался заказать на верфях Meyer яхту длиной 114 метров, а из-за жрущих пенсионеров, из которых давно песок сыплется, он вынужден пересмотреть заказ в сторону 112-метровой яхты. Вы представляете себе всю глубину трагизма ситуации?! Слуга народа, член «Единой России» вынужден отдыхать на яхте длиной короче на целых два метра! И это – благодарность проклятого народа за всю нелёгкую депутатскую службу? Костюм – носи, айфоном Caviar – пользуйся, про мониторинг с секвестром – говори, на престижной иномарке – катайся, бизнес-классом – летай. И вся эта рутина вместо того, чтобы на уютном карибском острове расслабляться в компании обнажённых грудастых аборигенок.
В справедливом обществе ведь как? Не можешь заработать себе на хлеб – подыхай. Состарился – помирай. Нечего своими сморщенными лицами да сгорбленными спинами омрачать вид из окна элитного автомобиля слуги народа.
«Как ученый я понимаю, что такое естественный отбор. Я понимаю, что есть категории граждан, которые, к сожалению, находятся на низших ступенях интеллектуальной лестницы и не могут себе обеспечить высокий уровень доходов, но это не значит, что государство должно нести за них ответственность»,
— говорит Петровский.
С этим, опять же, сложно спорить. Люди, не вписавшиеся в рынок, должны сдохнуть. Владимир Владимирович Путин очертил количество живущих за чертой бедности цифрой ~20 000 000 человек, ну, сверху можно безбоязненно прибавить всех, кто зарабатывает менее двадцати тысяч рублей в месяц. Это всё балласт, отбирающий еду у более активных и проворных.
Естественно, президентская программа по возвращению соотечественников является антинародной, ведь каждый приехавший в Россию будет пользоваться ресурсами, которых и так мало для вывоза на экспорт, тем самым объедая ~150 000 000 россиян, да ещё и нагружая изношенную систему канализации.
Каждый честный человек должен ставить своей единственной целью заботу о благосостоянии слуги народа, а после наступления возраста неспособности приносить пользу господину Петровскому – подыхать от голода.
Построим же справедливое общество – общество без бедных, старых, попрошаек, нищих, больных, бездомных! Пусть останутся только молодые, красивые, богатые, здоровые, позитивные! Голосуй за Петровского на следующих выборах в Государственную Думу Российской Федерации!
Только один червячок грызёт мою душу.
В стародавние времена депутаты выражали мнение групп народа. По большей части безграмотного. Теперь же благодаря средствам связи свою точку зрения по тому или иному вопросу может выразить любой желающий хоть сидя на унитазе. И никакой посредник в виде депутата не требуется. Принятием законов, опять же, занимается отнюдь не депутат Петровский. По сути, вся его работа – вкусно жрать за счёт ненавистного народа и раздувать пожар гражданской войны, из которой он вполне может не успеть выскочить на бизнес-джете.
Но жить без депутата Петровского народ не (с)может, не так ли?